КУРС МОЛОДОГО ОВЦА

 

Часть первая
   

 

3.4.3. Право пользоваться помощью защитника Подозреваемый вправе пользоваться помощью защитника с момента возбуждения уголовного дела в его отношении или с момента фактического задержания (ареста) и иметь свидания с ним наедине и конфиденциально до первого допроса. Момент – достаточно краткий промежуток времени, соразмерный небольшому количеству минут, но никак не часам, тем более суткам. Момент возбуждения уголовного дела – это, в свою очередь, момент вынесения постановления о возбуждении уголовного дела с подписанием его компетентным должностным лицом. Время подтверждения правильности этого решения прокурором или руководством следственного подразделения в расчёт не берётся. Со времени (не более часа) издания и подписания такого постановления у подозреваемого и возникает право не только знать о вынесении этого решения, но и на помощь (активное участие) защитника. Если более чем через час со времени принятия возбудительного решения не приняли должных мер по извещению подозреваемого о его праве, можно утверждать о нарушении этого права. Сомневаюсь, что орган расследования такие условия выполнит. Чаще всего реальный подозреваемый будет ещё долго оставаться в безвестии о факте принятия решения на его счёт, не узнает вовремя о своём новом обличье, а не то чтобы о наличии каких-то там прав. Можно понять хищный инстинкт органов расследования: вначале физически овладеть жертвой, пленить её, и только после этого объяснить причины полона и грядущих расправ. Охотник знает, что глупо зверушку предупреждать заранее, что она стала дичью, что с некоторого момента начинают её травлю, так как зверёныш может сломиться прочь в недосягаемое далеко. Может и так случиться, что постановление о возбуждении уголовного дела (уголовного преследования) вынесено, а сам подозреваемый оказался недоступен для прямого контакта по каким-то причинам (удрал, переселился втихоря, по грибы ушёл на всё лето в тайгу). Но фактически-то человек после решения приобретает статус подозреваемого и должен располагать реальными возможностями свои права употребить, обязанности исполнить. Отсутствие прямого контакта – не повод для умолчания и отсрочек. Нам в данном случае наплевать на проблемы следаков. Он в любом случае должен принять все меры к уведомлению преследуемого о статусных правах – сообщить по месту жительства, через родню или место работы, придорожными вывесками, sms-ками, рупором голосить на краю тайги. Согласен, новоявленный подозреваемый может забздеть с перепугу (а кто ж не забздит в условиях судомудоложескотства?) и даже намеренно скрываться, но прав, в том числе и права на защитника его лишать никак не можно. Так как и на таком этапе с помощью защитника-представителя любой подозреваемый вправе отстаивать свои законные интересы и участвовать через защитника в процессе. В ином случае, что опять имеем? Правильно – прямое нарушение Права на защиту путём лишения права пользоваться помощью защитника с момента решений о подозрениях. Задержанием являются любые фактические действия по ограничению свободы передвижения, пусть это даже будет выражено в форме остановки с просьбой «позвольте задать вам несколько вопросов» с удержанием для ответов в невольном состоянии, когда нет действительной возможности на хрен этих корреспондентов послать. И как только тебя тормознули где бы то ни было: в лесу, в салоне, в лифте, а ты не можешь отвернуться и уйти прочь, то вправе считать происходящее задержанием, а значит, требовать предъявления точных оснований задержания и обеспечения права на помощь защитника. Орган расследования всякий раз стремиться обелить ситуации тем, что задержание следует воспринимать и отмерять со времени принудительного доставления в кабинеты и официального предъявления одного из указанных трёх актов. А в кабинеты те ты, якобы, явился добровольно, пусть и в сопровождении овчарок. Но смысл у понятия «фактическое задержание» иной – наличие любых признаков процессуальной несвободы. С момента появления любого такого признака наличиствует задержание, и наступает право на помощь защитника в гарантированном выражении его. Невыполнение и этих условий определяет нарушение права на помощь защитника с точки зрения своевременности такой помощи. Помощь выражается в активном применении защитником всего комплекса своих полномочий, знаний, опыта с единой целью – защиты твоих интересов. Помощь эта ещё должна быть и эффективной, то есть реально и всеобъемлюще позволять добиваться выгодного подозреваемому результата, когда грамотно применяются все доступные средства и способы борьбы. Ведь желанного результата можно и не достичь. Не всё зависит единственно от воли, желаний и действий защитника. Произвол и беспредел сильны всему в противовес. Возможны и собственные оплошности. Не без этого. Но сам защитник и любой понимающий наблюдатель его деятельности со стороны должны справедливо определить: сделано всё, что было в силах. Конечно, в условиях отсутствия собственных юридических грамотности и опыта, самому подозреваемому затруднительно оценивать беспристрастно эффективность и полноту участия защитника, правильность всех действий его. Но о возможностях и элементах участия возможно вызнать и у самого адвоката в ходе консультаций с ним через прямые вопросы: что предстоит? как действуем? каковы возможные результаты и последствия? Но надо стремиться и к самостоятельному скорейшему познанию сути уголовного процесса. Из чего будет видна вся сфера деятельности защитников. Возможности и текущая практика работы адвокатов в уголовных процессах явствует из специальной литературы, из информации от других опытных «бойцов». На получение полной и всесторонней помощи следует рассчитывать безо всякого стеснения и в случаях участия защитника по назначению от мусоров, когда у тебя по каким-то причинам отсутствует финансовая возможность самостоятельно, то есть за своё бабло, нанимать адвоката. И от «дежурного адвоката» необходимо требовать, добиваться реальной помощи, настаивать на его активности, в конце концов взывать к его совести и гражданскому долгу или даже требовать его замены ввиду явного бездействия с жалобами в коллегию. Нет никаких оснований стыдиться своей ограниченности в средствах, в неплатежеспособности и материальных затруднениях. Это их – адвокатов наипрямейшая обязанность и призвание профессиональное, сродни врачебной участи, а их полноценное участие в процессах гарантированно возмещается бюджетом. Конечно, от участия «своего» защитника есть преимущество, но оно не подавляющее, отнюдь. И от «казённого» можно ожидать усидчивости и внимания к проблемам. Как всякая иная корыстная живность, он в некоторой степени будет удовлетворён и связан запахом вознаграждений. Любого из них следует контролировать, ушко держать востро. От каждого – по способностям, каждому – по морде. Перечислим общие виды помощи, какая может и должна быть оказана: 1). Консультации. В ходе собеседований от защитника можно получить разъяснения по всем возникающим правовым и процедурным вопросам. Защитник пояснит права, обязанности не только твои, но и любых других участников; порядок осуществления этих прав и проведения конкретных следственных действий; возможные последствия от использования правомочий или от пассивности в этом; сущность, содержание различных мероприятий, стадий, решений; соизмерит текущее производство по делу с существующей практикой и политикой в сфере уголовки; посоветует в избрании тактики и в планировании участия. Общая цель консультаций - разъяснение происходящего и планирование. 2). Непосредственное участие во всех следственно-судебных действиях с участием подзащитного, а также иных доступных лишь одному защитнику. 3). Составление и направление обращений: жалоб, ходатайств, заявлений, замечаний, возражений, запросов, требований, уведомлений и прочих. 4). Сбор материалов и информации, имеющих доказательственное значение. 5). Анализ по оценке доказательств, качеству материалов и по позиции противоположной стороны (обвинения). 6). Контроль действий иных участников и должное реагирование на них. 7). Нравственно-психологическая поддержка подзащитного, его близких (желательно), а также участников со стороны защиты. Это своего рода наставническая миссия. При всех неизбежных переживаниях самого подзащитного и важных свидетелей, адвокат профессионально способен сохранять твёрдость рассудка, волю и холодность в расчётах, а с тем вселять уверенность, бойцовский настрой для общей активности, собранности и плотности защитных действий всех участников от защиты. Названным в законе Защитником, который наряду, то есть одновременно с адвокатом допускается к участию в деле, может быть любое лицо, чья помощь может оказаться полезной. Требование о решении суда для допуска такого лица защитником, конечно, является серьёзным препятствием для реактивного вмешательства, так как самостоятельно подозреваемому добиваться положительных решений хлопотно, затрачивается много времени. При этом сторона обвинения и суд всякий раз выискивают формальные поводы для отказов. Но успех в достижении желанного соучастия предсказуем, если обременить проблемой решения вопроса о привлечении защитника самого следователя. Ты можешь установить это обязательным и непреодолимым условием, вплоть до отказа от собственного участия, пока не будут удовлетворены требования. Это твоё личное право – выбирать наиболее выгодного помощника – защитника вне зависимости от его принадлежности к адвокатской клике. «…иметь свидания с ним наедине и конфиденциально до первого допроса» некоторые мусора пытаются понимать ограничительно в том смысле, что обязанность предоставить свиданку может быть предоставлена только перед допросом. Из этого выводят, что нет такой обязанности перед другими следственными действиями с участием подозреваемого, например до (перед) обыском с участием подозреваемого, производимого ещё до всяких допросов и даже задержания. Ани фига подобного. Не купись на эту шляпу. Указанная формулировка подобных ограничений не несёт, и ты обламывай указанные доводы, так как гарантия установлена минимальным требованием. Условие свиданий «наедине и конфиденциально» означает, что твоё общение с защитником и содержание обменной информации должны быть обеспечены недоступностью для внимания третьих, посторонних лиц, ограждены рамками тайны для окружающих, вплоть до вашего волевого решения об обратном. Решение об оглашении изначально конфиденциальной информации принимается только взаимным согласием на это или твоим желанием. В первую очередь это сугубо твои секреты-тайны. Встречи должны быть надёжно ограждены от наблюдений и прослушиваний, в какой бы форме такие вмешательства не могли бы происходить. Но не уверен, что эти условия могут быть реально обеспечены при нынешнем уровне технических средств подслушивания и подсматривания, при оперативной изощрённости ментов и при неувядающей их тяги к полному контролю. У вас с защитником не будет свободы выбора мест общения, а все спец.кабинеты в тюрягах абсолютно прозрачны для надзора за внутренними процессами. Формулировку «иметь свидание… до первого допроса» твои недруги стремяться понимать, как их обязанность предоставить свидание только непосредственно перед допросом, отсекая из права весь предшествующий допросу период (нет допроса – нет свиданки). При том, что до первого допроса может значительное время пройти, порой происходят во множестве важные процессуальные события, а ты всё это время уже являлся подозреваемым и даже сам поучаствовал в каких-либо следственных действиях, такие рассуждение, обманные по сути, направлены только на ущемление твоих прав защиты. Фальшивость ясна и твоим гонителям, они посмеют только тебе одному устно ссылаться на подобную чушь, когда посчитают тебя лошарой. В действительности, такие свидания ты вправе иметь ещё до официального уголовного преследования тебя, когда сам оцениваешь своё положение подозреваемого и ощущаешь потребность в помощи и защите. Да, даже если ты ещё и не признан подозреваемым и отсутствуют формальные основания для привлечения (допуска) защитника, это не лишает тебя права помощи через соучастие достойного профессионального помощника. Ничто не препятствует тебе обращаться за помощью к адвокатам, иным юристам или сведущим лицам за консультациями по правовым вопросам, заключать с ними соглашения о помощи, искать от них содействия и такое содействие получать сполна. В том числе на условиях конфиденциальности. Например, ещё до официально выраженных подозрений, адвокат в твоих интересах может обратиться к органу расследования о подтверждении или опровержении статуса «подозреваемый» в твоём отношении или же обжаловать какие-либо из известных действий и решений. В таких вариантах «доследственной» помощи, в том числе со стороны и не-адвокатов, но фактически признавая за реально задействованными помощниками статус «защитник», следует рассчитывать на конфиденциальность помощи и таковых. Хотя Закон внимания таким ситуациям и не уделяет за рамками адвокатских участий. Но из этого таки можно выделить важный нюанс: лицо, вызванное на допрос в качестве свидетеля и тем самым призванное мусорами сообщить об известных этому лицу обстоятельствах, может отказаться от дачи показаний (взгляни ст. 308 УК РФ) – то есть любой вызванный свидетелем может отказаться сообщать те факты, что стали известны ему от подозреваемого, ссылаясь на то обстоятельства, что эти сведения им получены при общении с этим гражданином-ныне подозреваемым в порядке оказания ему юридической помощи, а фактически – защиты. Разве не обоснована такая позиция?

…