КУРС МОЛОДОГО ОВЦА (или Самозащита в уголовном суде)

 

                                                  Автор: Шейченко В.

КУРС МОЛОДОГО ОВЦА

 

Часть вторая
   

8. 6. 2. Осмотр предметов и вещей Изъятые с места происшествия либо выемкой из других мест или от людей вещи и предметы следак по-сорочьи сволокает в своё гнездовище, и тут – в интиме и непринуждённости волю страстям своим даст, пустив скупую мужскую слюну. От-куда бы эта материалка не прибыла, но отправитель её уже снабдил описанием предваритель-ным. Характеристики этого найдём в протоколах Осмотра и Обыска, а по поступившему от сторонних данному производству адресатов – в протоколах других сл.действий, в иного рода свидетельствах, вплоть до сведений по сопроводительным документам, рапортам и частным объяснениям. И далее сравнительным анализом описания по этим источникам с тем, что нас-кулил следак в собственном протоколе, обнаружишь такие размолвки, что впору заявлять о несоответствии объектов осмотра, а то и о подлоге. Здесь было б в кайф, если в нагрузку к раз-ночтениям в облике объектов обнаружились признаки повреждений упаковок и пломб – то, чем подпитаешь мысль о внесанкционных вскрышах и манипуляциях. Подлежащие Осмотру вещи и предметы, проходили уже, имеют перспективу стать веще-ственными доказательствами. Следственный осмотр – обязательная процедура к акту призна-ния вещдоком. Как без осмотра не возможно существование вещдока, так и без вещи (предме-та) в наличии и по соответствию ничтожен окажется Осмотр. Опасна и обманчива восприни-маемая нами доказательственная самостоятельность результатов Осмотра в виде сведений по протоколу сл.действия и собственно вещдоков. Мусора в процессе доказывания активно прак-тикуют подмену одних видов доказательств другими, принимая достаточным исследование какого-либо дока производить по косвенным источникам. Например, в судебном следствии стало «доброй традицией» ограничиваться исследованием тех же вещдоков по информации о них, отражённой в протоколе Осмотра, – то есть без натурального изучения. После этого судь-ям хватает наглости утверждать в приговоре о доказанности обстоятельств преступления ссыл-ками на вещдоки, которые фактически в заседание и не были представлены естеством. Что за блажь? Причины две видятся: в ломы волокать вместе с материалами дела, тем более, что вещдоки типа наркоты, оружия и крупногаборита могу содержаться на ответственном хране-нии у сторонних спец.контор, а то и вовсе невозможно их без ущерба кантовать; вторая при-чина- как раз опасения мусоров, что при непосредственном их осмотре заинтересованными участниками обнаружатся несоответствия и следы проникновений неоговоренных. В любом случае протокольные сведения по осмотренным вещам (предметам) всегда усечены и однобоки. Ведь объём исследований и отображения здесь определяются субъективным виде-нием следопыта, он же – и автор документа. Это он детерминировал критерии значимости, и он решал, какие характеристики в конкретной привязке к делу и позиции его стороны заслу-живают внимания для пользы расследования (читаем – для позиции обвинения) и, соответ-ственно, необходимы к фиксации с дальнейшей их преподачей суду. Но и другие, не нашед-шиеся отражения текстом предметы и свойства, не меньшей степени могут нести важность в себе для установления тех же и иных обстоятельств, но уже во благо версии Защиты. Значит таковые могут быть обнаружены и представлены на суд только путём прямого ознакомления с вещдоком второй, не менее заинтересованной стороной. Собственно порядок Осмотра и здесь тривиален и прост, как нейро-связи мозга: от общего к частному и от внешнего к нутряному. Вначале отмечаются поверхностные характеристики с определением рода и видовой принадлежности объекта, с тем, чтобы его можно было класси-фицировать и сущность общепонятийную установить. Затем отмечают те индивидуальные особенности, которые позволяют данный объект выделить, отличить и сравнивать в ряду схо-жих. Каждой штуковине в миру человек присвоил наименование какое-нибудь. Пусть даже оно в обиходе у узкого круга спецов, но в некоторый момент эти лица соглашаются на одно назва-ние и запускают его в оборот в целях единообразного отождествления. В процессе Осмотра и приобщения объекта к делу такое наименование требуется определить точно, бывает и в не-скольких синонимичных формах, чтобы исключались в дальнейшем споры о том, а что же именно подверглось Осмотру. Я не знаю, быть может нечто должно с небес свалится на Землю или из недосягаемых недр её изойти, не быть до сих пор открытым натуральной наукой и по-знанием или явится единородным плодом изобретательства, чтобы сегодняшнего исследовате-ля заклинило в установлении сути предмета, его классификации и назначении. Но даже и при таких осложнениях допускается использовать обобщенные имена, типа «предмет», «существо», «вещество»... И это потребует бо?льших параметрических подробностей при описании всех до-ступных оценке свойств. Для мусоров важно, чтобы недостатком показателей затем не были спровоцированы противоречия или какие-либо неточности находились в пределах допустимой погрешности в сравнении с теми данными, что могут быть выявлены при последующих экс-пертных выяснениях. Иначе может случится такая каверза, как в деле Черепана... На Тушинском дроме, посреди рок-фестивальной тусни запал Черепан на самку. Так обво-рожила, что аж паховой артерией запульсировала «Viva». Склеить девку решил. Дождавшись, когда прелестница уединилась в био-гальюне, юркнул в соседнюю кабинку, презрев очерёд-ность. Там соседке в стеночку тук-тукнул. С того борта «Херов ли надо?» милым сопрано фу-рия и откликнулась. Но без раздражения в голосе. «Ты откуда, красота?» – «Ногинская» – «А я с Нерюнгри, – земляки, стало быть». Слово за слово, всё ладушки, думал Черепан: сейчас вый-дет, встретит-приветит, ножки её белые алиготе омоет, а потом – свадьба, детишки, дембель, тёщины блины. Но на выходе в душу выхватил от очередника. С земли подрываясь, резво вы-хватил из-под себя фиговину вескую и в обратку ею мужика саданул. Да так удачно, что муж-чина тот тапки раскидал и немедля отчалил к пращурам на каноэ. Черепану, как водится, при-пояли «сто одиннадцать-четыре» (ст. 111.4 УК РФ), а фиговину злополучную ту, как орудие преступления, пустили вещдоком по делу. Следак её осматривал, но так и не нашёл достойного названия, и в акте Осмотра описание дал неоднозначное: бесформенный предмет светло-розово-коричневого цвета, с неровной поверхностью, неизвестного происхождения и назначе-ния и т. д. Эксперт – круть-верть объект тот, но не ушёл далее определения хим. состава с при-ведением примерных пропорций элементов внутри; дал название сложносоставное, типа, маг-ния феррокалия тригидрохлорид. Тьфу ту, сам и придумал, поди! Эти могут. А к концу рассле-дования несчастье приключилось – вещдок самым подлейшим образом сменил агрегатное со-стояние и из короба на свет явилась аморфная масса наподобие сырого хлебного мякиша с за-пахом непотребным. В то время, как по фактическим обстоятельствам обвинения с упором на заключение судмедэксперта считалось установленным, что тяжкий вред здоровью терпилы явился следствием ударного воздействия в область жизненно-важного органа предметом со свойствами: твёрдый, тяжёлый, с ограниченной поверхностью, среди доказательств обвинения, в том числе по протоколу Осмотра и Заключения эксперта не оказалось сведений по этому по-воду. Видно недосуг было этим (едва не вырвалось – «гадёнышам», а я опять сдержался!) сле-допытам фиксировать твёрдость, степень прочности, вес, особенности поверхностей. Видимо данные об этом считались явными, не требующими отдельных указаний. В итоге – сторона об-винения не смогла представить суду свидетельств того, что именно этой фиговиной столь тяж-кий вред причинён. …Следом отмечаются частные приметы и признаки объекта, такие, по которым его можно приметить и признать в ряду схожих, сравнить, выделить, индивидуализировать сам по себе. Даже с конвейера сходят, казалось бы близнецы копиями полными, и две капли с одной тучи могут показаться «на одно лица». А вот нет же, и у этих близняшек всегда имеются только им присущие черты. Особенно важно найти и удостоверить наличие примет в отношении объек-тов, по которым априори известно, что у них могут быть братишки и сёстёнки. И только после выявления и фиксации всех внешних данных гоже проникать в чрево и изу-чать внутреннюю составляющую. Иной порядок, влекущий нарушение целостности и обличья, может привести к тому, что важные характеристики наружного образа и качества окажутся не-доступны к достоверному их описанию или, более того, опытные повреждения сами окажутся подозрительны. Как в той прибаутке: В результате вскрытия чукчи установлено, что чукча умер от вскрытия. А вот портфель замкнутый, и он не отмыкаем одним лишь желанием следака. В нетерпении и страсти следак рвётся в недра, рушит запоры и корявит лицевую часть. Пусть он и сообщил Протоколом о взломе замка, но не обмолвился об иных повреждениях, что стали следствием его же похоти. Из прочего описания вещи понималась целостность кож, да и не просто бы бы-ло обособить былые и процедурные изъяны. Пользуясь этим, Защита спешно заявила о нали-чии не удостоверенных при Осмотре повреждений лицевой части, что они – след несанкцио-нированного проникновения. И это подразумевало возможность подлога содержимого порт-феля, среди которого числились документы-улики. Осмотр предмета (вещи) ограничен в объёме проникновенности. Следак выясняет и излагает на бумаге лишь те значимые для дела характеристики и свойства, что доступны обычному, и в частности, ему на тот период присущему восприятию, когда прилагаются одни физические возможности человека и общедоступный инструментарий. Использования техсредств и специ-альных знаний, навыков данная форма исследования заведомо не предполагает. Но, как из-вестно, человек предполагает, бог располагает. И следователи, узурпировавшие часть боже-ственных функций, могут позволить себе иногда своевластно и самонадеянно вооружиться ин-струментом, добрым советом и нежным прибором, и озадачиться получением более тонких данных. Про таких говорят: монстер на все руки. Допустим, некому не огреть следователя по холке, когда он проникнет в лабораторию и ста-нет там посредством реактивов и спектроскопа «пробивать» объект на предмет его химсостава или учинит прогами взлом кодированного файла. Его воля – может заморочиться этим, наудить некий объём данных и прописать их в Протоколе. Более того, совпади такие данные с информацией о том же по другим исследованиям, они явятся косвенной поддержкой правиль-ности вторым и могут образовать согласованную совокупность. Однако и судебно-следственный опыт – скряга упрямый – противится такой самодеятельности. Так уж заведено мусорами испокон: прикладных наук параметры должно выяснять только через отдельные сл.действия – экспертизы, а лоховское усердие может навлечь порчу на объект или породить нештатные противоречия в свидетельствах. И по этой причине на практике редкий Осмотр производится без участия в той или иной мере и специалистов. Об их негласном содействии в Протоколе вряд ли обмолвятся. Но до чего следак самостоя-тельно не допетрит по сути и свойствам объекта или засомневается в осведомлённости и силах постичь, какой бы мелочи это не касалось, например, верного названия предмета или отдель-ной его детали, – соитие со знатоком произойдёт хоть непосредственным его присутствием, хоть дистанционно. «Алё, Зураб Адольфович? Вас следователь Твердолобов беспокоит... Павел Микрофонов к вам рекомендовал обратиться... У меня тут металлическая посудина непонятной конструкции, а в ней жидкость со странным запахом... Вы не могли бы подсказать назначение данной ёмкости и принадлежность запаха... Ага, тогда фото предмета и образец запашка щас скину вам на е-мейл». О запахах. (Запахнись и держись за пах). Безусловно, это одна из важных качественных ха-рактеристик многих материй, отражающая свойство и состояние объекта, данные о которых могут существенно влиять на обстоятельность выяснений. Ой, оговорился: не многих, а всех материй, так как и отсутствие запаха является качественным показателем. При этом, наряду со вкусовой параметрией, сигналы запаха не поддаются ещё точным при-борным выяснениям и фиксации их натуральным образом. Всякий раз определение запаха, тем более его оттенков, силы, «букетной» составности обусловлено обусловлено субъективной восприимчивостью и чувственным здравием конкретного нюхача. То, что именуется у обыва-теля «детектор запаха», на самом деле таковым является условно. Те приборы способны с неко-торой погрешностью запеленговать наличие (или отсутствие) летучих химических соедине-ний, элеэлементов и близость их источников. Газоанализаторы сложны конструктивно и технически, адаптированы на конкретные составы, имеют малую вариативность и не стабильны в реакци-ях. Именно с такими отслеживают тонкий духан каких-либо нарко- или взрыввеществ, что не-доступно обонянию рядового человека. Но не корректно утверждать, что подобный прибор за-секает запах, например, гексогена. Соответственно неприемлемы будут выводы, что с помо-щью такого-то прибора там-то обнаружен запах данного вещества. Чушь! Разумеется мы вправе доверять своему животному восприятию по информации от наших «запашных» рецепторов и зачастую уверенно отличим аромат гниения от цветочного амбре, благодаря опыту и памяти способны идентифицировать огромный перечень природных и синтетических объектов и их состояний. Конечно, следовало бы доверять сказке любого, кто сообщит о запахе прокисшего борща или пота от человека. Но есть нюанс – должны существовать и дополнительные данные, например того, что борщ неделю простоял бы тёпленьким, а человек тот напрягался физически или от перегрева органический кондиционер включился в нём. И если бытовому свидетелю позволено огласить подобные впечатления житейщины, такие же указания неприемлемы за-ключениями из уст профессиональных сыскарей. А всё потому, что у запаха нет устойчивости, так как он, падлюка такая, крыла не имея летуч, и он не может быть сохранён в исконной фор-ме, а значит – не может быть проверен в последующем и другими исследователями. И во-вторых, всякие ссылки на запах сопроводятся неразрешимым сомнением, в виду уже назван-ной субъективности восприятия. Вот эксперт. Он высказывается при осмотре трупа о присутствии острого запаха разложён-ки. Вроде бы банальщина – ну чем ещё может пахнуть мёртвая плоть, и кому как не патолого-анатому знаком тот аромат, как дух родной стихии? Да. С натяжкой тетивы, но свидетельства такие вполне приемлемы, так как их источник – специалист и знаток, и данные эти коррели-руют с иными в рамках одного исследования по поводу процесса биораспада. Вместе с тем подлежат отставке подобные заключения, если на них дерзнул следователь в порядке выводов по Осмотру, когда и само действие – Осмотр – не предполагает выводов и оценок. Следак не вправе оперировать такими характеристиками в отрыве от общей среды вещей и предметов, в том числе по их запахам и вкусовым качествам, полагаясь единственно на субъективно свои ощущения, если выяснение данных обстоятельств не является предметом само о Осмотра и эти показатели, кроме слов, не фиксируются процессом того же сл.действия. Оттого действие и зовётся – Осмотр, а не Обнюх, Пощуп или Дегуст, что визуальные засек и фиксация (хотя оное также опирается на чувственное восприятие и может быть обманчивым порой) единственно доступная и, что важно, проверяемая процедура сбора сведений в рамках возможностей следачьих. И всё же в протоколы Осмотров там и сям закрадываются червяками высказывания, типа: отрез ткани с запахом аммиака, горячий футляр, мягкая поверхность, со-лоноватого вкуса и т. п. Ну что ты будешь делать с гурманами этими?! А поступишь ты с ними вот как: такого рода их свидетельства объявляешь хламным «спамом» и понуждаешь «админа» выбраковать этот информатив в «корзину», именно в виду их непроверяемости и субъективизма. И не взирая даже на наличие совпадающих этому свиде-тельств по другим источникам. Ведь вычленяя из некой совокупности одно, ты обрекаешь та-кое же второе на сиротство. А сироты – они всегда слабее, их проще угандошить. Допустим, по уже приведённому высказыванию. Эксперт-химик заключил, что образец смыва с рук подозре-ваемого содержит селитры состав. И в протоколе освидетельствования следак ранее ссылался на духан этого же вещества от задержанного. Сведения разных источников совпадают, взаим-но дополняются и видятся крепким тандемом. Всё чин-чинарём? Да и пофигу их чета! Не бук-суй, всё-равно отшивай нюховые данные по Осмотру, как недостоверные и недопустимые (следователь не представил данных о порядке нюхательной процедуры, об условиях, способно-стях своих и применённых методах, которых и не существует). Заключение эксперта остаётся в одиночестве. И на него найдётся управа. Тем более, если сведения по Осмотру единственны в числе доказательств о запахах. Вычленение из них чувственных (или эмоциональных!) свиде-тельств само по себе способно подмочить профессионализм и компетентность следака, как в данной части, так и по прочим его усилиям в получении результатов Осмотра. Пожалуй, не стану загружать тебя отдельно тем, что любой использованный в ходе действия оценочно-измирительный инструмент полагается отдельно указывать в Протоколе, и тем, что следак не вправе оперировать мерами и величинами без ссылок на те приборы и оборудование, что позволили ему такие данные высчитать, и тем, что размеры эти не могут быть выражены в формате неоправданных погрешностей или грубых приближений к тому или иному значению. Загрузись этим сам, мой ковшик прохудился. Но, едва найдёшь ты в Протоколе указку, напри-мер, о длинне осматриваемого объекта «около 3,5 см.» при отсутствии тутжевых данных: ка-ким мерилом пользовался следак, при каких условиях; да окажись, что не присобачена к про-токолу фототаблица, где бы этот объёкт красовался с приложением, допустим, линейки метри-ческой, так непременно и заведёшь шарманку свою о голословности. С тебя станется стенаний: мол, произвольны ссылки на долготу, а что здесь за «около» и «примерно», а не имело средство измерения тех. допуск, и прочий гундос. Соответственно нет нуджы повторятся и о всех иных положенных качествах составления и содержания Протокола, когда можешь освежить память в этом по Главе 4.6. первой части. Нас ждут другие дела, то есть другие тела. Пойдёмте, курсант, трупы смотреть. …

 Яндекс.Метрика